Говорить ли больному о раке. Можно ли и нужно ли говорить правду онкологическому больному? – Но не все, вероятно, могут молиться

В настоящее время облегчение только соматических проявлений злокачественного заболевания считается неадекватной онкологической помощью. Этот взгляд подкреплен хорошо установленным фактом, что соматические и психологические симптомы взаимосвязаны между собой и устранить их значительно легче благодаря комплексному подходу к лечению онкологического заболевания.

Все возрастающий объем литературы свидетельствует о том, что целенаправленная психологическая поддержка улучшает не только качество жизни онкологических больных, закончивших лечение, но и функцию нейроэндокринной и иммунной систем, что препятствует рецидивированию основного заболевания. Если эффективность такого дополнительного и недорогого подхода к лечению будет доказана, он существенно улучшит не только медицинскую помощь больным, но и качество их жизни, а также выживаемость.

Выявление онкологического заболевания оказывает существенное влияние на пациентку и членов ее семьи, затрагивая практически все стороны их жизни. Поэтому эффективное ведение таких больных диктует необходимость решения всех обусловленных заболеванием проблем. Для достижения доверительных отношений с врачом, оценки влияния болезни и лечения на психосоциальное и духовное самочувствие, а также организации оптимального ухода за больной и ее семьей требуются усилия группы профессионалов.

Возможно, самым важным средством заботы о больной и ее семье остается эффективное общение. Сообщение информации о диагнозе, прогнозе, риске и пользе лечения, прогрессировании заболевания - это сложная и неизбежная врачебная обязанность. Необходим опыт, чувство сострадания и умение сопереживать, чтобы сообщить неприятную информацию и ответить на вопросы. К сожалению, до настоящего времени приобретение этих навыков не предусмотрено при обучении студентов и врачей, несмотря на то что многие авторитетные медицинские учреждения и общества, например ASCO, ACS, NCI и др., требуют проявлять мастерство и активное внимание при общении с пациентами с прогрессирующими онкологическими заболеваниями.

Отсутствие курса паллиативной медицины в программах обучения врача оставляет пробел в знании этих навыков.

Выявление симптомов прогрессирования злокачественной опухоли часто бывает причиной смены лечения и поднимает вопрос о новых проблемах и пожеланиях больной и ее семьи. Сообщение неприятной информации - это сложная и эмоционально тяжелая для врача задача. Тщательное взвешивание и способ подачи этой информации чрезвычайно важны, т. к. этот фактор формирует субъективное отношение больной к врачу, мнение о степени его участия в поддержке и заботе о пациентке.

Реакция больной на информацию часто зависит от:
1) правильности ее подачи;
2) того, насколько врач, сообщающий эту информацию, авторитетен для больной.

Несмотря на то что желания зависят от конкретного индивидуума, большинство (80 %) больных хотят знать диагноз, шансы на выздоровление и побочные эффекты лечения. Важно предоставлять только тот объем информации, который пациентка способна воспринять за один раз. Как правило, больные с распространенными новообразованиями, пожилые женщины и лица с низким социально-экономическим статусом не желают много знать о своем заболевании и перекладывают решение дальнейших вопросов на плечи врача и/или родственников. В большинстве случаев больные предпочитают узнать диагноз от своего лечащего врача.

При сообщении неприятной информации важно создать доверительность и, по возможности, обнадежить больную. Несмотря на чуткое и результативное общение, в большинстве случаев у больных все-таки остаются вопросы об их состоянии, касающиеся физического, социального, психологического и духовного статуса. Необходимо сохранять открытое общение и постепенно решать эти вопросы в процессе лечения, пользуясь поддержкой других членов команды. Чрезмерное усердие в вопросах сохранения надежды может привести к ложному оптимизму и меньшей открытости через какое-то время. Такой подход не позволит больным научиться совладать с болезнью и разрушит надежду.

Если врач хочет придать сил больной, от него не требуется быть неискренним; наоборот, следует сказать всю правду, но постепенно, причем в ситуации, когда больная обеспечена достаточной поддержкой. Для лучшего восприятия информацию можно повторить несколько раз, но выдавать се порциями. Следует поощрять и помогать больной в приобретении навыков, позволяющих справляться с заболеванием психологически. Такая тактика в любом случае сохранит надежду у больной. Например, если врача спрашивают: «Доктор, я знаю, что умираю, но ведь может случиться чудо?», то ответ должен быть: «Да, это возможно».

Это означает, что пациентка поняла ту информацию, которую ей предоставили, но показала, что готова преодолевать боль и отчаяние. Однако больные редко говорят о неизбежной смерти; чаще они спрашивают: «Есть ли еще надежда?». В этом случае врач способен придать сил, рассказав об исчерпывающем плане лечения и ухода за больной, благодаря которому она может с достаточным на то оптимизмом надеяться на качественную жизнь.

Важно помнить, что чрезмерно настойчивая попытка врача убедить пациентку в вероятности полного выздоровления может нанести вред ее представлению о своем заболевании и испортить между ними отношения, которые должны сохраняться на хорошем уровне в течение всего паллиативного лечения или будущего ухода. Таким образом, можно сохранить у больной надежду с помощью искреннего, но осторожного оптимизма, сострадания и понимания той уязвимости, которая свойственна всем пациентам с онкологическими заболеваниями.

Для сообщения неприятной информации важно время. В том, какую именно часть информации нужно сообщить больной, заключается искусство врача. Иногда соблюдение баланса между искренностью и желанием вселить надежду представляется невозможным, особенно если переносить свои собственные опасения на больных и предполагать, что они потеряют надежду. На самом деле надежда - это врожденное свойство, которое редко исчезает при открытом и сочувственном обсуждении прогноза и лечения.

Когда уже не остается никаких вариантов для проведения эффективной XT, существует большое количество паллиативных методов, с помощью которых можно достичь заметных терапевтических результатов, сохранив надежду больной на улучшение, не допуская мыслей о беспомощности. Больным полезно вселять такой оптимизм, особенно перед лицом неутешительного прогноза. При прогрессировании заболевания может вновь появиться чувство беспомощности, вызванное невозможностью остановить болезнь и страхом смерти. На этом этапе врач может прямо признать страх и горе пациентки и выразить собственное отношение к смерти. К сожалению, довольно часто врачи и другой медицинский персонал все меньше и меньше проводят времени с больными при прогрессировании заболевания.

Предположительно это происходит из-за того, что медицинские работники, столкнувшись с неизбежностью смерти, чувствуют свою беспомощность, а возможно, даже боятся ее. Многие врачи не в состоянии понять важность сострадания и активного паллиативного лечения. На самом деле активное участие в лечении симптомов и умение выслушивать жалобы с чувством сострадания успокаивают больную и предоставляют возможность задавать вопросы, которые помогут ей реально планировать будущее, формируя чувство контроля над болезнью.

И хотя большинство больных осознают приближающуюся смерть и прямо говорят об этом, они все равно сохраняют надежду. должен поддерживать и укреплять надежду больного, но при этом не давать ложных или неискренних обещаний. В одном исследовании были изучены пожелания и поведение умирающих больных со злокачественными опухолями женских половых органов; показано, что только 5 % из 108 больных прекратят борьбу за жизнь после получения информации о неблагоприятном прогнозе и бессмысленности дальнейшего лечения.

БЫЛ такой случай: один из столпов отечественной рентгенологии принес другу и коллеге снимки легких и попросил внимательно их проанализировать. Доктор долго и тщательно изучал их. Потом покачал головой и сказал печально: "Сам видишь, этому человеку уже ничем не поможешь - у него рак. Кстати, я его знаю?" - "Знаешь, - так же печально ответил посетитель, - это я..."

ТРАДИЦИЯ скрывать диагноз онкологического больного, как военную тайну, пошла из советской медицины. Свои резоны в этом были: знаешь ты, что у тебя рак или не знаешь, все равно лечить тебя будут как положено. Того же мнения придерживается и нынешний министр здравоохранения России Юрий ШЕВЧЕНКО. Сегодня единого подхода к вопросу о том, говорить ли правду, в России нет. Врачи долго, внимательно приглядываются к пациенту, прежде чем рискнут раскрыть хотя бы частично тайну его болезни. К сожалению, мы, пациенты, очень часто бываем не готовы принять правду о себе.

Почему наши онкологи стараются не сообщать больному раком его истинный диагноз? Потому, что боятся за больного - что он сойдет с ума, умрет от инфаркта, сляжет с клинической депрессией... Боятся - и правильно делают: правда для пациента онкологии может оказаться хуже метастазов. Если лечить раковые заболевания современная наука научилась, то предупредить самоубийство, возникшее на почве канцерофобии, пока не в ее власти.

Слово лечит и калечит

ЕЩЕ 20 лет назад рак был не диагнозом. Рак был приговором. От него умирали все и всегда, кроме редчайших случаев спонтанной ремиссии, описанной у Солженицына в "Раковом корпусе". Но лет 15 назад медики научились побеждать сперва рак кожи, потом рак молочной железы, потом детский лейкоз (рак крови)... С тех пор успехи онкологии можно сравнить разве что с прорывом в космос: сотни женщин после излечения рака матки родили здоровых детей. В России давно и успешно лечат рак щитовидной железы (последствия Чернобыля) даже на запущенных стадиях. Вообще, злокачественные новообразования на I и II стадиях излечиваются в 90% случаев с сохранением высокого качества жизни.

Эта оптимистическая информация вовсе не является какой-то тайной. Напротив, онкологи всячески распространяют и пропагандируют ее. Результат же зачастую получается обратным: больные охотно верят, что Иван Иванович умер от рака, а то, что Петр Петрович от него вылечился, пропускают мимо ушей. Таков парадокс общественного сознания: медицина ушла далеко вперед, а оно, это сознание, отстало минимум на 10 лет. И до сих пор считает любую форму рака неизлечимой и смертельной. В итоге - паралич воли, который делает больного не союзником врача, а союзником болезни.

Страшное известие действует почти на всех одинаково: у половины развивается глубокая депрессия. Человек пытается найти виноватого в том, что заболел именно он, - и находит. Реже винит себя, чаще - окружающих (почему я заболел, а они нет?). Потом наступает вторая фаза реакции. Отчаяние сменяется надеждой: человек либо не верит, что у него действительно рак, либо, напротив, страстно верит лечащему врачу, уповает на возможности современной медицины.

Каждому свое

В США от сокрытия точного диагноза онкологическим больным отказались в начале 50-х годов. Мнение врачей при этом если и учитывалось, то в самую последнюю очередь. Американцы, помешанные на защите собственных прав, руководствовались следующим соображением: пациент имеет право решать не потому, что его решение более разумно, а потому, что это его решение.

Как ведет себя онколог в Европе или США? Приглашает к себе пациента, причем иногда не одного, а с близкими родственниками, и говорит примерно следующее: "Не пугайтесь, господин хороший, у вас рак. Лучше всего немедленно сделать операцию, которая будет стоить столько-то. При этом ваша страховая компания сможет оплатить лишь две трети необходимой суммы. Есть другие схемы лечения: химиотерапия, лучевая терапия. Эти мероприятия обеспечат вам 10 лет качественной жизни и могут быть полностью покрыты вашей медицинской страховкой. Выбирайте..."

По сути, это разговор двух деловых людей - продавца и покупателя медицинских услуг. Пусть даже предмет сделки - здоровье и жизнь одного из них, переговоры проходят в деловой обстановке, без обмороков и заламываний рук. Как-то раз близки к обмороку были советские онкологи, которых западные коллеги пригласили на такую беседу врача с пациентом.

А если врач скроет истинный диагноз? Оказывается, и это не всегда во благо. Поверив в сладкую ложь, больной может успокоиться и отказаться от пребывания в онкологической клинике. Треть раковых больных в России сегодня так и поступает - отказывается от радикального лечения. В то же время представители наиделикатнейшей области онкологии - детской - настаивают на том, что их юным пациентам надо сообщать истинный диагноз. В этом случае, как с удивлением отметили сотрудники Онкологического научного центра им. Блохина, дети легче переносят тяжелое лечение и хорошо взаимодействуют с врачами.

Так делиться с пациентом врачебной тайной или не делиться? Нашим врачам лучше знать - на то они и наши врачи. Но жизнь сплошь и рядом выкидывает такие коленца, что не поможет никакой трактат по профессиональной этике. Как поступить врачу, который точно знает: пациенту поможет новый дорогой препарат? И столь же точно врачу известно: денег на это лекарство у больного нет. Где достать средства - вот главная врачебная тайна России конца ХХ века!

Редакция благодарит академика РАМН В. А. Чиссова, профессора С. Л. Дарьялову, докт. мед. наук И. Л. Халифа за предоставленную информацию.

Формулы о том, как сообщить пациенту, что у него рак, не существует. Диагноз по-прежнему воспринимается как смертный приговор и эмоции, которые испытывает пациент, это чаще всего смесь страха, гнева и отчаяния. То, как доктор преподнесёт новости о болезни и то, как он относится к пациенту, имеет большое влияние на психоэмоциональное состояние больного.

Женщина, у которой диагностировали рак груди 2 года назад так вспоминает момент, когда ей сообщили этот страшный диагноз: «После биопсии молочной железы, я была в палате. Доктор сел на кровать, посмотрел мне в глаза и сказал, что биопсия показала онкологию. Он дотронулся до моего плеча, и разрешил мне некоторое время поплакать прежде чем изложил план моего лечения. Я осталась в палате и чувствовала, что надежда на выздоровления есть, ведь у меня есть четкий план действий, о котором сообщил врач».

Доказано, что, если доктор преподносит плохие новости по телефону и с безразличием, не сообщая о том, какие действия стоит предпринимать пациенту, такие новости могут иметь разрушающий эффект на пациента.

Исследования показали, что сложнее всего врачам сообщать о рецидиве онкологии. Сообщать пациенту о том, что он болен в первый раз – легче, потому что есть возможность предложить несколько вариантов лечения.

Онкологи, которым приходится сообщать плохие известия не менее 20 раз в месяц, часто чувствуют неподготовленность и моральную истощенность. Пациент может отреагировать слезами и враждебным отношением к врачу, и к этому нужно быть готовым ментально. Помочь может только поддержка руководства и коллег.

Медики разработали программу, которая поможет врачам сообщать плохие новости:

1. Разговор должен быть тет-а-тет в отдельной комнате, а не по телефону.
2. Рассказывать и обсуждать варианты лечения нужно на понятном для пациента языке.
3. Отвечать честно на все вопросы пациента.
4. Эффективное слушание. Не забывайте дать пациенту выговориться – для него этот диагноз из родни смертного приговора.

Немного подробнее об эффективном слушании. Исследования показали, что в среднем пациенты говорят всего 18 секунд, прежде чем доктор их перебивает. Меньше четверти пациентов смогли закончить свою мысль. Частично это связано с тем, что слушание занимает достаточно много драгоценного для врачей времени. Но, учитывая то, что именно слушание играет большую роль в нормальном восприятии пациентом своего диагноза, невозможность сделать это правильно может нивелировать даже самые благие намерения.

Чтобы донести новость об онкологии, нужно сначала спросить у пациента что он знает об этой болезни и его ситуации, потом сообщить новости небольшими порциями и на доступном языке, а потом признать сильные эмоции, которые могут возникнуть у пациента. Ни в коем случае не прерывать пациента, а дать ему выговориться. Потом стоит наладить зрительный контакт и повторить ключевые моменты еще раз.

Фразы, которых стоит избегать

1. «мы больше ничего не можем для Вас сделать» — даже когда все варианты лечения исчерпаны, врачи все-равно могут помочь пациенту умереть с достоинством и комфортом.
2. «мы получили все это после курса лечения» — это заявление обнадеживает пациента, что он выздоровел, но при рецидиве оно может погрузить человека в депрессию. Лучшим будет вариант «Мы получили все, что могли на этот момент».

Ужасно грустным постом, в начале которого задалась вопросом: "Говорить или не говорить больному об угрожающем жизни диагнозе, например, о том, что у него рак четвертой стадии?"

"В последнее время ко мне все чаще обращаются с просьбой помочь именно с таким заболеванием. Когда болела раком моя мама, я так и не набралась смелости сказать ей правду, но меня предательски выдавало мое жалостливое и услужливое поведение. Мама тихо плакала, обнимала меня с младшим братом и всегда причитала: "На кого я вас, родненьких, оставлю?!" Однажды жарким июльским днем ее не стало, и, кажется, рухнул мир, чтобы жить дальше. Но, к удивлению, жизнь продолжилась: будни сменялись праздниками, рождались дети и внуки, а дом наполнялся не только заботами, но и радостью…" - поделилась воспоминаниями Баялинова.

За ответом на вопрос, нужно ли говорить больным на последних стадиях заболевания, что их болезнь неизлечима, редакция сайт обратилась к сотрудникам мультидисциплинарной команды проекта по оказанию паллиативной помощи. Мнения разделились.

Сообщать диагноз не нужно

Большая часть команды выступила против того, чтобы сообщать диагноз неизлечимым больным.

Врач-онколог Салтанат Мамбетова:

Расскажу связанную с этим вопросом историю. Я работала в отделении паллиативной терапии Национального центра онкологии. И у нас в отделении лежала одна солидная дама почтенных лет с раком шейки матки четвертой стадии. Она ко мне каждый день приходила: "Доктор, скажите мой диагноз полностью, от начала до конца, какая стадия".

А с ее родственниками я не встречалась, потому что сыновья приходили после работы, к тому времени я уже уходила. Я подумала: "Вроде бы спокойная женщина, солидная дама, очень образованная, ей, наверное можно сказать". Я не говорила слово "рак", сказала: "У вас онкологическое заболевание", даже стадию не озвучила, и все.

С этого момента пошли на меня жалобы, что я негуманная, бесчеловечная. Мол, как я посмела ей сказать такое прямо в лицо. Она же женщина пожилая, вдруг бы у нее случился инфаркт.

И с этого момента я стала бояться озвучивать диагнозы. Говорю только в том случае, когда родственники просят.

К примеру, ко мне обращалась дочка пожилого мужчины - нашего пациента, просила сообщить ему диагноз, потому что врачи не хотели этого делать. Я к нему пошла домой, сначала поговорила. Удостоверившись, что это человек, стойкий к жизненным трудностям, я ему сказала, что у него онкологическое заболевание, которое, к сожалению, для его возраста не поддастся лечению, и никто из хирургов не возьмется за операцию. И он спокойно это воспринял, потом даже говорил "спасибо". Тогда поняла, что нужно дозированно донести информацию, не шокируя пациента, потом еще сказать так аккуратно, чтобы он остался благодарен за это.

Еще был случай, когда я пришла к пациентке: меня просили проконсультировать ее. Это была женщина лет 45, не замужем, и у нее был рак, отекли ноги. Она категорически отрицала, что болезнь уже неизлечима. В конце женщина у меня спросила: "Скажите мне, пожалуйста, отек пройдет?" А я видела уже, что прогноз крайне неблагоприятный был. Возможно, жить ей оставалось месяц-полтора. И я ей ответила: "Может быть, пройдет, а может быть, нет, я пока не знаю, давайте понаблюдаем. И она взорвалась: "Как вы можете мне такое говорить, вы хотите сказать, что я умру?" Мои слова она восприняла так, будто я ей приговор огласила.

Еще как-то у меня был разговор с дочерью одного из пациентов, который уже умер. И я спросила: "Почему вы не хотели сообщать диагноз своему отцу?" Она ответила, что, если бы я сказала ему, что у него онкологическое заболевание, он бы впал в депрессию и умер за один год. А так он прожил 7 лет.

Это зависит и от психологии человека, и от тех условий, в каких он жил, какие у него семейные обстоятельства и так далее.

Психолог Марина Литвинова:

Надежда умирает последней. Большинство людей будет против того, чтобы у них отнимали надежду. Я работала со многими больными, которые категорически отвергали, что у них рак на неизлечимой стадии. Каждый цепляется за жизнь. Очень маленький процент тех, кто адекватно воспринимают диагноз и понимают, что им надо что-то успеть сделать, что у них осталось не очень много времени.

И многие, услышав диагноз, действительно, в депрессию впадают. Они умирают, как правило, быстрее, потому что отказываются и от лечения, и от еды, машут на это рукой и ничего не делают, говорят: "Мне бы побыстрее уйти".

Люди в таком состоянии могут напиться лекарств, когда никого нет, что-то с собой сделать. Случаи суицида тоже есть, просто у нас не так часто это озвучивают.

Медсестра МДК Харниса Таирова:

Когда я пришла в паллиативную помощь, как раз у меня была первая больная: очень красивая женщина, вела активный образ жизни, была на публике, ухаживала за собой. И когда ей сказали, что у нее рак, она отказалась буквально от всего: перестала пить, есть. За неделю она, естественно, похудела, быстрее пошли метастазы. Даже было такое, что я приходила, она говорила: "Я вам заплачу, но сделайте мне что-нибудь, чтобы я умерла". Она просто быстро сгорела.

Диагноз сообщать нужно

Руководитель проекта паллиативной помощи Лола Асаналиева:

Давайте я расскажу другую точку зрения. Ладно, у нас опыт небольшой. Не так давно был семинар со специалистами паллиативной помощи из Шотландии. Один из них, Стивен Хутчисон, сказал, что за 25 лет работы в паллиативе ни одного случая суицида среди пациентов не было.

Уход в депрессию означает, что работа психолога была недостаточной, чтобы подготовить пациента. Он застрял на стадии отрицания, это очень плохо. Поэтому больного нужно подвести к принятию диагноза.

Я считаю, что диагноз нужно сообщать на ранних стадиях, когда у пациента вторая-третья стадия заболевания. И делать это, безусловно, не так, как некоторые кыргызстанские врачи.

У нас было несколько случаев, когда пациентам с ходу говорили: "А, ваши анализы, так у вас рак. Все, идите, до свидания". Будто сказали: "Идите умирать". Это ужасно.

Другое дело, когда врач видит такие анализы, говорит: "Заходите в кабинет, сядьте", начинает расспрашивать, что пациент знает о своем диагнозе. Если пациент закрывается, идет какая-то агрессия или он не хочет знать свой диагноз, на этом врач заканчивает эту встречу и предлагает встретиться через какое-то время. И это может занять даже месяц-два, пока врач не поймет, что пациент готов уже услышать свой диагноз.

Мы только начали работать, и у нас такой менталитет, что мы якобы "хорошие" для пациента, что мы не говорим ему, идем на поводу у него, потому что будут суициды, депрессии. А те, кто работает в этом направлении давно, говорят, что они этого не видят, это лишь единичные случаи. Возможно, у пациента и до этого были депрессии, даже не связанные с онкологией, а может, вообще психическое заболевание было, и оно обострилось в этот момент.

Но большинство здоровых адекватных людей, наоборот, сотрудничают с врачами, зная свой диагноз. А если говорить, что у пациента гастрит вместо рака желудка, который не лечится уже, на медиков агрессия и выливается. Больной чувствует, что ему хуже и хуже, говорит: "Что вы ко мне ходите? Мне не легче, и вообще пошли отсюда" - и начинает обзывать, выгонять наших медиков.

Фото иллюстративное.

Анна Ушакова

Онкопсихолог, служба помощи онкологическим больным «Ясное утро».

Как поддержать человека, которому только что поставили диагноз?

В момент, когда человеку озвучили диагноз, важна поддержка и присутствие близкого рядом, поэтому первое, что надо сделать, - это выслушать. Но слушать надо искренне, а не формально. Главный посыл: «Я слышу тебя, я понимаю, что тебе страшно, я буду помогать». Возможно, надо просто посидеть рядом, обнять, вместе поплакать, если это уместно, - то есть разделить волнение, дать выговориться и не отрицать чувства человека.

Очень важно не заваливать советами: «я посмотрел в интернете», «мне друзья сказали», «надо срочно ехать в Германию» и так далее. Это может сильно раздражать, поэтому советы должны быть по запросу самого человека. Максимум, что можно сделать в этом смысле, - это предложить почитать что-то с формулировкой «если тебе будет интересно».

Человек должен чувствовать, что у него есть поддержка, что от него не отдаляются, не боятся заразиться через посуду, полотенце, одежду

Когда человек только узнает о диагнозе, у него появляется много дел, с которыми надо разбираться срочно: найти врача, препараты, место, где он, возможно, будет оперироваться. Он может пребывать в состоянии депрессии, и тогда ему может понадобиться помощь с тем, чтобы просто сходить купить еды. Но об этом нужно спросить, чтобы не оказывать медвежью услугу и не навязываться.

Что касается информации, ее надо брать только из проверенных источников. Есть много разных сайтов, уловок и заманок от людей, которые некомпетентны в этом. Например, целительство, гомеопатия и так далее.

Как правильно разговаривать с человеком, у которого онкология?

В каждой семье есть свои правила общения, поэтому многое зависит от ситуации. Я думаю, что начинать разговор надо с себя, рассказывая о своих ощущениях: «Я чувствую, что тебе тяжело. Могу ли я помочь?» Также надо стараться поддерживать те же отношения, что были до болезни. Человек должен чувствовать, что у него есть поддержка, что от него не отдаляются, не боятся заразиться через посуду, полотенце, одежду.

Как самому пережить болезнь близкого человека?

Практически каждый человек, чей родственник болен онкологией, сильно переживает. Часто он переживает даже больше, чем сам пациент, потому что тот находится в некотором вакууме.

Надо сразу посмотреть на ресурсы близких людей: если есть с кем поговорить, разделить ношу, это очень хорошо. Мы рассказываем родственникам, что в самолете просят надеть маску сначала на себя, а потом на человека, который сидит рядом. Если родственник, который ухаживает за больным, сам истощен, сам на грани нервного срыва, то никакой качественной помощи больному человеку он оказать не сможет. В общем, надо позволять себе немного отдыхать, отвлекаться, делиться чувствами с другим человеком.

Возможно, отказом от лечения человек хочет проверить, насколько он важен для родственников, боятся ли его потерять

Далее важна психологическая поддержка. Мы призываем звонить на линию поддержки, общаться с психологом, потому что сама по себе беседа терапевтична. Человек делится своей болью, сбрасывает эмоции - как в контейнер. Также родственник онкобольного может рассказать психологу о том, что действительно под запретом, - например, он злится на свою маму за то, что она болеет и умирает, и его это раздражает. В семье это неправильно поймут, а психолог дает безоценочное восприятие ситуации и полное принятие человека, которому нужна поддержка и опора. Также психолог может дать практические рекомендации по снижению уровня тревоги и страха.

Что делать, если человек с онкологией отказывается лечиться?

Такие случаи встречаются достаточно часто - многое зависит от психотипа человека и поддержки, которую ему оказывают. Если такое происходит, мы советуем родственникам слезно умолять больного продолжать лечение ради них, а также показывать, как они сильно его любят, как они хотят его видеть рядом с собой и бороться вместе.

Некоторые пациенты опускают руки, так как понимают, что лечение - это долгий путь и на этом пути будет много всего. Возможно, отказом от лечения человек хочет проверить, насколько он важен для родственников, боятся ли его потерять. В таком случае надо обратиться ко всем своим душевным качествам и показать ценность человека ему самому.

За словами «я скоро умру» всегда стоят какие-то еще слова, которые человек хотел бы вам сказать

Также надо разобраться, что за этим стоит, - возможно, это мифы и страхи. Как правило, у пациентов есть печальный опыт смерти близких при схожих обстоятельствах, и это следует бережно проговаривать, доносить информацию, направленную на снижение этих страхов. Здесь важна консультация психолога, который поможет посмотреть на ситуацию с разных сторон и поработать с теми страхами, которые мешают обрести уверенность в своих силах и в лечении.

Но все-таки жизнь человека в его руках, и выбор остается всегда за ним. Мы можем долго просить и умолять, но если человек принял такое решение, мы должны искренне выслушать его и постараться понять. В этом случае придется оставить долю ответственности на самом пациенте.

Как говорить о смерти?

Тема смерти табуируется очень часто. Это тонкий, интимный момент. Говорить о смерти нигде не учат, и многое зависит от того, как это проживалось в семье, когда умирали старшие родственники.

За словами «я скоро умру» всегда стоят какие-то еще слова, которые человек хотел бы вам сказать. Может, он хочет о чем-то попросить - например, помочь ему сделать что-то незавершенное. Очень важно выслушать человека и понять, что на самом деле он хочет донести. Возможно, он мечтает просто поехать на море и посмотреть, как летают чайки. Так сделайте это! Ведите диалог и не закрывайтесь. Это очень важно.